Добро пожаловать на информационно-аналитический форум Исследовательского Клуба "Иное Измерение" - ресурс альтернативных точек зрения на существующую реальность.
Отправлено: 20.08.10 18:08. Заголовок: Каменные лабиринты Севера
Каменные лабиринты Севера
По едва приметной, давно заросшей тропинке среди молодого сосняка с моим провожатым мы поднялись на площадку скалы. Отсюда, словно со штурманского мостика судна, на юг открывалась слепящая даль Белого моря, направо и налево разбегались каменистые пляжи с бухточками и глубоко врезавшимися в материк губами, скрытыми за густыми сосновыми борами. Здесь же, у моих ног, частично заросшая вереском и мхом, лежала выложенная из небольших камней двойная спираль около пяти метров в диаметре - один из знаменитых каменных лабиринтов, которые уже много веков тревожат воображение человека.
Как их только ни называли! "Вавилоны", "игра святого Петра", "девичьи пляски", "дороги великанов", "Троянский замок", "падение Иерусалима", "Ниневия", даже... "Лиссабон"! Видя загадку глубокой древности, люди во что бы то ни стало хотели найти ей объяснение. Создание этих каменных спиралей в Англии приписывали кельтским жрецам-друидам; в Швеции и Норвегии гномам и троллям. На Белом море их называли "вавилонами", в Северной Европе - "плясками фей". Везде они рождали легенды, ничего общего не имевшие с исторической действительностью.
Но самое главное - их было много.
На каменистых мысах Белого и Баренцева морей, в глубине фиордов Норвегии, на скалах южной Швеции, в шхерах Финляндии и дальше, вплоть до Британских островов - везде лежат эти странные сооружения, неизменно повторяющие друг друга. Различия между ними есть, но очень незначительные: круг, овал, редко прямоугольник. Двигаясь между извивами каменной спирали, каждый раз совершая почти полный, однако так и не замыкающийся круг, попадаешь в центр лабиринта, откуда уже нет выхода. Сам центр обычно обозначен чуть возвышающейся горкой камней или отдельным крупным камнем - и ничем больше.
Иногда лабиринты расположены по-одиночке, по-двое, по-трое; иногда они образуют полукруг, внутри которого находятся каменные кучи различного размера и вида, напоминающие погребальные сооружения. Помню ни с чем не сравнимое ощущение восторга и потрясения, когда впервые попав на Большой Заяцкий остров, расположенный в Соловецком архипелаге Белого моря, и поднявшись на вершину венчающего его холма я увидел перед собой лежащие полукругом гигантские, более тридцати метров в диаметре каменные спирали, поросшие вереском и ягодником. Они были сложены не из отдельных камней, а из щебня и гальки, включая более крупные валуны, поднимались над землей иногда до полуметра и своими плавными изгибами как бы вбирали, втягивали в себя взгляд человека. Внутри этого полукруга находилось и другие каменные сооружения: черные от многократно возрождавшегося и отмиравшего лишайника каменные курганы, поставленные на ребро плоские валуны, образующие каменные ящики-дольмены... На возведение всего этого требовалось множество рабочих рук и множество времени.
Но когда были созданы эти лабиринты? Для чего? Кто был их строителями? Несмотря на успехи археологической науки, сумевшей разгадать много загадок, оставленных нашими предками на Севере Европы, каменные лабиринты упорно не хотели раскрывать свою тайну. Под ними искали погребения - и напрасно, потому что под камнями и в центре лабиринтов оказывалась или голая скала, или же нетронутый галечник. В их спиралях хотели найти остатки костей, черепки от древней посуды или каменные орудия труда, которые могли бы указать на время их создания и на типичный облик материальной культуры их строителей. Но каменные спирали были в полном смысле слова пусты, как если бы они были "игрой природы", а не точными, основанными на безупречных расчетах сооружениями. Естественно, все это вызывало к жизни самые различные гипотезы и предположения. Изображения лабиринтов выложены на полу некоторых ранних средневековых церквей в Швеции? Следовательно, они и возникли в раннем средневековье, когда распространялось христианство, будучи выражением каких-то его идей: например, они могли напоминать верующим о трудном пути грешной души к спасению... Но для чего их так много и почему они встречаются часто группами, притом обычно довольно далеко от церквей и селений? Другие исследователи подходили к загадке лабиринтов более прагматически. Они расположены на морском берегу? Следовательно, лабиринты связаны с морем и рыболовством, тем более, что многие из них находились вблизи рыболовецких тоневых участков. Исходя из таких наблюдений, ленинградский археолог Н.Н.Гурина, а за ней карельский краевед И.М.Мулло, предположили, что каменные лабиринты являются моделями древнейших рыболовных ловушек. Они должны были напоминать рыбакам, как строить при отливе на обнажающемся морском дне такой же лабиринт из переплетенных кольев и ветвей, в который зайдет рыба, чтобы остаться там на отливе. Правда, зачем рыбе заходить в такую ловушку, они объяснить не могли, как и то, почему требовалось делать такое количество гигантских "моделей"... Ну, а когда такие же лабиринты стали находить в глубине Кольского полуострова, даже самым упорным сторонникам "производственного характера" этих сооружений пришлось отказаться от своих фантазий.
И была еще одна, казалось бы, совершенно неразрешимая загадка: на некоторых древнегреческих монетах, происходящих с острова Крита, оказывалось точное изображение именно такого северного лабиринта! С одной стороны, в этом не было ничего особенного. Как известно, само слово "лабиринт" в европейскую культуру проникло через древнегреческий миф о Тезее и Ариадне, то есть получено было именно с Крита. Согласно преданию, этот Лабиринт, т.е. подземное или наземное помещение со множеством проходов, комнат, тупиков, в которых терял ориентировку попавший туда человек, был построен легендарным мастером Дедалом для Миноса, царя Крита. Последний поместил туда Минотавра - человека с головой быка, которому ежегодно приносились человеческие жертвы. Тезей спустился в Лабиринт, убил Минотавра, освободив, таким образом, родные Афины от позорной дани, и сумел найти обратный путь с помощью прикрепленной ко входу нити, который дала ему Ариадна, дочь Миноса, рассказав о тайне Лабиринта.
Что представлял собой критский лабиринт, никто не знал до тех пор, пока А.Эванс не начал раскопки на Крите, обнаружив огромный дворцовый комплекс, состоявший из сотен помещений. Тогда было решено, что под "лабиринтом" подразумевалось именно это сооружение, в котором ничего не стоило заблудиться, а все остальное - только поэтический вымысел. Но решение оказалось слишком простым. Двойная спираль на древних критских монетах точнейшим образом повторяла рисунок каменных лабиринтов на скалах Севера, показывая, что древние греки под лабиринтом понимали то же самое, что и мы.
Только вот откуда они взяли эту спираль, и какой смысл вкладывали в этот рисунок? Ведь ничего подобного ни в самой Греции, ни на Крите обнаружено не было!
Первый шаг к решению загадки северных лабиринтов еще в 20-х годах нашего века сделал археолог Н.Н.Виноградов, будучи заключенным Соловецкого концлагеря или, как его тогда называли, Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН). В то время на Соловецких островах был собран цвет российской научной интеллигенции, которой позволяли вести научную работу и даже здесь же, на Соловках, публиковать свои труды в журнале, выходившем тиражом в 200 экземпляров. Виноградов обошел Соловецкие острова, обмерил и зарисовал все встреченные им каменные сооружения - лабиринты, разрушенные гробницы, отдельно стоящие камни, каменные кучи - и выяснил, что все они связаны между собой. Одну из каменных куч в кольце лабиринтов он разобрал, но ничего под нею не нашел, как не нашел ничего позднее А.Я.Брюсов, тоже пытавшийся решить эту загадку.
И все же, исходя из местоположения всех этих комплексов, Виноградов пришел к выводу, что лабиринты - не погребальные сооружения, а - святилища, гигантские алтари, оставленные каким-то народом древности. И связаны они с миром мертвых. По этим спиралям, приближаясь к центру и совершая все новые и новые повороты, должны были проходить не люди, а души умерших, чтобы "потерять ориентировку" и уже никогда не найти выхода назад, в мир живых. Эта блестящая догадка полностью подтверждалась всем тем, что нам известно о критском Лабиринте, поскольку путь по его закоулкам являлся для каждого попавшего туда путем к смерти, в подземный мир, где его ожидал Минотавр. Другими словами, каменный лабиринт являлся жертвенником, открывавшим душам умерших вход в Иной, "потусторонний мир", как мы привыкли говорить, понимая его теперь как мир иных пространств и измерений.
Правда, прежде чем принять столь смелую гипотезу (и окончательно отбросить "производственную" гипотезу Гуриной-Мулло), следовало сначала доказать, что каменные кучи внутри полукруга лабиринтов на Большом Заяцком острове - действительно погребальные памятники, хранящие (или хранившие) под собой останки тех людей, души которых совершали свое последнее путешествие между каменными спиралями. Подтвердить эту гипотезу удалось только много лет спустя архангелогородскому археологу А.А.Куратову, который следом за Н.Н.Виноградовым занялся изучением этих интереснейших памятников Русского Севера. Раскопав со всем тщанием одну из каменных куч в кольце лабиринтов на Большом Заяцком острове, Куратов обнаружил под ней еще не до конца истлевший обломок обожженной человеческой кости, но главное - несколько отщепов кварца, явно вышедших из рук человека.
Значение этой находки может оценить только археолог. Дело в том, что хотя кварца на Севере очень много, весь он предстает в природном своем состоянии - в жилах, в виде окатанных ледниками валунов или морскими волнами гальки. Первобытные обитатели этих мест, в отличие об жителей других территорий, делали свои орудия не из кремня, которого на берегах Белого море практически нет, а из кварца. Поэтому отщепы кварца, не говоря уже о собственно кварцевых орудиях, абсолютно точно указывают здесь на деятельность человека. Что же касается отсутствия костей, с чем столкнулись при раскопках все предыдущие исследователи, то, как правило, в условиях приполярного климата не сохраняются не только кости, но и даже обломки керамической посуды, поскольку обжиг ее в кострах оставлял черепок рыхлым и не способным противостоять тысячелетним воздействиям мороза и влаги.
Находка Куратова не просто подтверждала, что каменные кучи около лабиринтов - остатки древних захоронений; она помещала весь комплекс этих сооружений в соответствующую историко-культурную "нишу", связывая его с так называемой "культурой арктического неолита", стоянки которой были известны археологам примерно на той же территории, что и лабиринты, в том числе и на Соловецких островах, примерно в V-I тысячелетиях до нашей эры. Это подтверждало и нахождение ряда лабиринтов на Мурманском побережье Кольского полуострова рядом со стойбищами людей "арктического неолита", открытыми еще Н.Н.Гуриной1 .
Казалось бы, загадка решена и гипотеза Виноградова блестяще доказана. На самом деле, загадок оказалось больше, чем раньше. Во-первых, гипотеза Виноградова объясняла только лабиринты на Большом Заяцком острове, тогда как на Анзерском острове, да и в большинстве мест, где они были найдены, никаких каменных куч рядом с ними не наблюдалось. Трудно их было и посчитать "входами в царство мертвых", потому что в ряде случаев их находили, как я уже сказал, рядом с жилищами живых, а то и вообще в одиночестве, не сопровождаемых остатками поселений или могильников. Их можно было посчитать просто жертвенниками, каким, по-видимому, и был критский лабиринт, спрятанный в комплексе храмовых зданий, но, на самом деле, являвшийся такой же каменной спиралью. Однако ни то, ни другое не могло объяснить необходимость постройки сразу нескольких лабиринтов в одной географической точке или при одном поселении - сезонном - древних рыбаков и морских охотников, какими были люди "арктического неолита".
Во-вторых, и это весьма примечательно, каменные лабиринты на Севере появились на всей территории как бы одновременно, причем много позднее, чем сформировалась археологическая культура, с которой они оказываются связаны впоследствии. Дело в том, что изучая местоположение каменных лабиринтов относительно уровня моря ученые заметили, что подавляющее их большинство расположено на уровне первой морской террасы, сформировавшейся не ранее III тысячелетия до нашей эры, тогда как последние лабиринты по своему положению могут быть датированы концом II тысячелетия до нашей эры. А это означает, что время постройки каменных лабиринтов на Беломорье примерно совпадет со временем сооружения других мегалитических построек Северной Европы - в Англии (Стоунжендж и др.), Бретани, Испании, Швеции, являющихся одной из величайших загадок истории Земли и Человечества2.
В самом деле, мы выяснили как могли быть возведены гигантские каменные постройки древности, установили для многих из них, какие астрономические явления и небесные координаты они отмечают, с какими народами (или культурами) могут быть связаны во времени. Однако до настоящего времени ни один из их исследователей не смог высказать сколько-нибудь обоснованного предположения зачем этим людям нужны были такие обсерватории и такие наблюдения! В самом деле, для чего? Мы не можем ответить на этот вопрос так же, как не можем ответить на вопрос о происхождении тех или иных магических ритуалов, дошедших к нам из древности, жестов жрецов-священников и обрядов, остатки которых этнографы изучают у остановившихся в своем развитии племен. В отношении же беломорских каменных лабиринтов мы обнаруживаем еще одну загадку: поскольку основное святилище с лабиринтами находится на Соловецких островах, оно должно было принадлежать морским охотникам и рыболовам, которые только и могли добраться сюда с материка. Все это так. Но эти же охотники и рыболовы оставили на прибрежных скалах реки Выг на Карельском берегу Белого моря обширные “каменные полотна” множество наскальных изображений, всесторонне освещающих их быт, охоту, морской промысел и многое другое. Однако в этой широчайшей "картинной галерее" нет главного - изображения лабиринтов. Может быть, их запрещалось изображать? Но почему?! Я не могу ручаться за точность всего последующего, потому что это даже не попытка ответить на поставленные вопросы, а всего только размышление над загадкой - размышление о тех направлениях исследований, которые помогут нам приблизиться к решению проблемы. Так вот... Изучая лабиринты и все, с ними связанное, я обратил внимание, что в Северной Европе, то есть там, где несмотря на смены населения, культурная преемственность не прерывалась, как у нас на Беломорье, не только лабиринты, но и все без исключения мегалитические сооружения легенды и предания связывают с жизнью "маленького народца": эльфами, феями, троллями, кобольдами, гномами и т.п. жителями "подземного мира". Больше того, именно лабиринты в легендах и сказаниях указываются как "входы" в подземное (т.е. потустороннее) царство, открывающиеся лишь тем, кто или знал соответствующие заклятия, или оказывался поблизости в момент неожиданно открывшегося входа. И не только входа, но и выхода, потому что именно отсюда появлялись все эти сказочные персонажи, жившие в мире, закрытом или (по какой-то причине) непригодном для жизни земного человека.
Иными словами, легенды прямо подтверждают предположение о лабиринтах, как зонах контакта или приемо-передаточных станциях системы связи с каким-то отличным от нашего миром, "каналах связи" нашей реальности с реальностью иного порядка, пусть даже сказочной. "Открыть вход" мог только знающий магическую формулу и точное время, когда ею следовало воспользоваться. Последнее условие было столь же обязательным условием успеха, как точное время выхода на связь современного радиста. Только в этом случае смельчаку открывался вход в страну вечной молодости. Не смерти, нет! Именно вечной молодости, ибо чем другим, кроме бессмертия, мог наделить человек своих богов?
Только были ли для людей обитатели подземных дворцов действительно богами? Судя по тому, что дошло до нас, - нет. Эльфов, фей, троллей, гоблинов и прочих боялись, их сторонились, но как богов их не почитали и жертв им не приносили. Бессмертные, вечно юные обитатели лесов и скал в глазах людей были только иным народом, обитавшим не столько в нашем, сколько в некоем Ином мире, откуда они появлялись. Народом, который жил обособленно., по своим законам, держался в стороне от людей и не любил принимать участие в делах человеческих.
Когда они впервые появились на Земле?
Вопрос на первый взгляд может показаться странным. Куда проще считать их созданиями людского воображения, как то делают просвещенные люди, поднимая на смех выдумки простонародья. Но по мере того, как в XX веке "просвещение" стало заменяться знанием, и "венец творения" начал ощущать себя не конечным итогом развития Универсума, а всего лишь одним из его проявлений в масштабах космоса, то, что прежде представлялось суеверием и сказкой, стало обретать смысл...
Эльфы и феи Европы, трансформировавшиеся у восточных славян в страшную нечисть, обитающую рядом с человеком, - леших, кикимор, водяных и прочих, - могут быть, конечно, сочтены продуктом народной фантазии. Однако фантазию, без каких-либо существенных изменений продержавшуюся в течении нескольких тысячелетий, следует признать отпечатком какого-то столь мощного впечатления, неоднократно возобновлявшегося, что в его реальной основе становится трудно усомниться.
И вот что примечательно. Во-первых, мегалитические сооружения существуют, и это факт, с которым приходится считаться. Во-вторых, именно с ними предания связывают существование "подземного народца", кстати сказать, отнюдь не настаивая, что именно он был их строителем. В-третьих, все эти сооружения, включая наши северные лабиринты, построены в одну эпоху - примерно с середины III и кончая серединой II тысячелетия до нашей эры, когда их перестали возобновлять. Наконец, в-четвертых, как давно заметили их исследователи, мегалитические комплексы, разбросанные по берегам северных и западных морей, заставляют предполагать существование когда-то некоей связи между ними. И такое предположение косвенно подтверждается народной верой, что все они служат входами в Иной мир. Вот тот итог, к которому привели меня мои исследования северных лабиринтов: появление таинственного народца на Земле (или переселение?) произошло до начала строительства мегалитов, то есть в первой половине III тысячелетия до нашей эры. Мы вправе так считать, ибо предание однозначно связывает их друг с другом. "Они" - не "древнее" "они - древни, как эти камни", вот хронология народной памяти.
И все же строителями были люди, в этом нет никакого сомнения, а не загадочные пришельцы из Иного мира. Казалось бы, одно опровергает другое. Но нет никаких доказательств, что кромлехи, менгиры и лабиринты были первично функционировавшими системами, а не их последующим воспроизведением, которое осмысливалось и утилизировалось человеком в меру его возможностей. Иными словами, перед нами подражание, а не оригинал, о существовании которого нам остается только строить догадки...
Я не знаю, что послужило прототипом каменного лабиринта "канала связи" между нашим и каким-то иным миром, но этот прототип оказался единым не только на обширном пространстве северных морских побережий, но и на Крите в том же бронзовом веке - а это уже достаточный предмет для постановки задачи научного исследования. И я очень надеюсь, что когда- нибудь эти загадочные памятники истории Земли и Человечества станут объектом пристального исследования как при помощи современной точной аппаратуры, так и при участии людей, обладающих экстрасенсорными способностями, ибо здесь изначально было задействовано и то, и другое: встреча с чрезвычайно высокой, пока еще загадочной для нас цивилизацией, и угасающая в памяти поколений северных аборигенов попытка воспользоваться ее плодами, не нашедшими реального тогда применения.
Не стоит надеяться, что первые изыскания сразу же приведут к решению загадки. Каменные лабиринты выкладывали на скалах Севера, по меньшей мере, на протяжении полутора или двух тысячелетий - и мы пока не в силах ответить на вопрос, какие из них наиболее древние (то есть, "функциональные"), а какие поздние, (то есть, подражательные). Между тем, это существенно. В основе магии, все равно, современной или первобытной, лежит принцип подражания: действию, явлению, ситуации. Знание, пусть даже не полное, возникшее в результате какого-то первоначального импульса или полученной "информации", очень скоро искажалось, исчезало из памяти, оставляя только внешнюю свою оболочку - действие. Так возникали ритуалы, которые уже не несли в себе "рационального зерна".
То же самое должно было происходить и с каменными лабиринтами, первоначально отмечавшими места каких-то геофизических аномалий на поверхности земли, а затем превратившиеся в такой же символ, как крест в христианстве.
И вот, что особенно любопытно в этой связи. Поколения исследователей каменных лабиринтов ломали голову над загадкой происхождения их названия - "вавилон". В самом деле, ну почему Вавилон? Почему этот город, упоминаемый в Библии и только в самом конце прошлого века обнаруженный археологами, дал название этим жертвенникам первобытности? Факт этот столь же странен, как и обязательное приурочение в Северной Европе к лабиринтам фей, хранителей секрета вечной молодости. Однако именно последнее и дает объяснение. В кельтской мифологии известен остров (город) Авалон, где обитают феи, "остров блаженных", который открывается только избранным. Вряд ли можно сомневаться, что поморское название каменного лабиринта -"вавилон" - является всего только слегка искаженным кельтским термином, перенесенным (но не осмысленным!) на российскую почву.
Отправлено: 20.08.10 18:12. Заголовок: О СЕМАНТИКЕ КАМЕННЫХ..
О СЕМАНТИКЕ КАМЕННЫХ ЛАБИРИНТОВ СЕВЕРА
Каменным лабиринтам Русского Севера III-I тыс. до н.э. посвящена достаточно обширная литература. Исследователи подробно описали данные памятники, проследили историю их изучения, провели первичную каталогизацию и классификацию, обсудили вопросы датировки, принадлежности и функционального назначения сооружений. Каменные лабиринты Русского Севера были вписаны в круг древностей Северной Европы. Отмечено, что на территории Карелии, Кольского п-ова, а также Финляндии, Швеции, Норвегии, Дании, Исландии и Англии распространены лабиринты одних и тех же типов: односпиральные, биспиральные подковообразные, концентрические и индивидуальных форм. В то же время почти все ученые признают, что многие проблемы изучения каменных лабиринтов Европейского Севера до сих пор остаются нерешенными, а предложенные выводы - спорными или не до конца обоснованными (1).
Вопрос всех вопросов - назначение каменных лабиринтов. Именно в его решении, на мой взгляд, удалось наиболее продвинуться вперед. Огромная заслуга в этом принадлежит Н.Н. Виноградову, в конце 1920-х годов изучавшему лабиринты Соловецких островов. Археолог отметил, что важнейший элемент лабиринтов - груды камней, расположенные в центре многих сооружений, и предложил их трактовку через призму религиозного представления лопарей о священной горе Saivo, где пребывают души умерших. “Лабиринты, - писал Н.Н. Виноградов, - и есть не что иное, как Saivo, священные горы, где живут души усопших, наслаждаясь блаженством. Самый вид
Рис. 1. Каменные лабиринты Севера (по Н.Н. Виноградову): 1 – биспиральный подковообразный (о-в Большой Соловецкий); 2 - односпиральный (о-в Заяцкии); 3 - биспиральный подковообразный крестообразным пересечением при входе (о-в Готланд)
гребней лабиринтов уже дает представление о хребтах каменных гор”. Он характеризовал лабиринты как “города мертвых”. И далее: “Душа умершего после смерти продолжает жить, сохраняя способность покидать свое жилище... Для предотвращения нежелательных посещений saivo-лабиринт сделан с одним входом, с запутанными дорожками и гребнями камней, чтобы духи умерших сами в них запутались и не могли выйти наружу”.
В сношение с подземными духами входил шаман, обладавший сверхъестественной способностью избегать опасности, грозящей ему в царстве мертвых. Каменная груда в центре лабиринта служила для жертвоприношений (место помещения жертв). Лабиринты являлись священным местом “первобытных финских племен”. Груды камней в центре лабиринтов напомнили исследователю “мировой столб”, о котором в мифологии лопарей говорилось, что он поддерживает весь мир. Таким образом, Н.Н. Виноградов первым поставил вопрос о семантике лабиринтов, предложив свое объяснение центральных каменных груд как священной горы, а спиральных выкладок — как гребней гор (2).
В наши дни А. Я. Мартынов признал данную гипотезу “безусловно интересной, хотя и недостаточно разработанной” (3). Развивая ее, исследователь отметил, что каменные лабиринты, являвшиеся составной частью соловецких святилищ, включающих также погребальные памятники в виде каменных курганов, “были символами потустороннего мира, в котором запутывались души умерших, или ...символами некоего "третьего мира", разделяющего земной и потусторонний миры”. Лабиринты с системой запутанных ходов служили “для обеспечения невозвращения умершего из иного мира”. А. Я. Мартынов также подчеркнул неслучайность выбора Соловецких островов в качестве места родовых и племенных погребений, указав, что он связан с представлениями древнего беломорского населения о потустороннем мире и самой смерти. Удаление тела за морскую преграду, его сожжение, закладка останков каменной курганной насыпью совершались с одной целью: обеспечить невозвращение умершего или его души из потустороннего мира. Одновременно А. Я. Мартынов расширил функциональное назначение лабиринтов, предположив, что на некоторых из них шло отправление обрядов поклонения солнечному божеству (4).
Признавая в целом верным сам подход к решению проблемы назначения северных, и в частности соловецких, лабиринтов, заметим, что в утвердившейся концепции их семантики не достает одного, но чрезвычайно важного звена, точнее яркого штриха, который бы, с одной стороны, оживил, а с другой — скорректировал гипотезы Н. Н. Виноградова и А. Я. Мартынова.
Для ответа на вопросы, какой внутренний смысл таят в себе каменные лабиринты, действительно ли они связаны с культом умерших, что означают каменные груды в их центре и окружающие их ленты каменных выкладок, важно еще раз обратиться как к структуре самих лабиринтов, так и к мифологии народов Севера. Прежде всего важно проанализировать малейшие нюансы каменных кладок наиболее распространенных так называемых биспиральных подковообразных круглых лабиринтов классического типа, а затем поставить вопрос: какой образный ряд может стоять за всем этим? Мы отмечаем пять основных особенностей формы кладок лабиринтов.
1. Основной элемент лабиринта - спираль, сложенная чаще всего из одиночных валунных камней в длинный ряд.
2. На протяжении всей своей длины спираль на отдельных участках имеет расширение и утолщение в виде каменной кучи округло-овальной формы. По концам спиралей также заметны утолщения, конструктивно обозначенные кучками камней или более крупными камнями.
3. Одиночную спираль укладывали в виде раскручивающейся из центра линии.
4. Укладка двух вписанных одна в другую спиралей имеет вид переплетенного клубка.
5. В центре лабиринтов размещено скопление камней в виде горки (горка в центре Большого Соловецкого лабиринта была разрушена и на приводимом рисунке в работе Н. Н. Виноградова не обозначена.
Если оставить в стороне традиционный сухой “конструктивистский” подход и взглянуть на лабиринты с художественных позиций, первое, что мы можем увидеть в схеме лабиринта, - это клубок из двух свернувшихся змей. Особенно четко и выразительно образы змей с продольно удлиненными головами и округло оформленными хвостами представлены в Большом Соловецком лабиринте, взятом нами в качестве
Рис. 2. Структура Большого Соловецкого лабиринта: а - совмещенные изображения двух змей, выложенных в камне; б. в - контуры одной из змей лабиринта
В том, что пресмыкающееся предстает застывшим в камне, нет ничего удивительного, ибо в первобытном сознании человека, обожествлявшего и одухотворявшего окружающий его мир, не было четкой границы между живой и неживой природой. Камень воспринимался им как составная часть этого мира, каменное обличив могли принимать люди, звери. В качестве примера достаточно привести сеиды, являвшиеся неотъемлемой частью культуры саамов. Согласно мифологии многих северных народов, в камень превращались эпические персонажи, включая людей и животных.
В отличие от Большого Соловецкого лабиринта в других подобных сооружениях образ змеи может быть выражен более схематично и менее пластично. Для обозначения головы порой бывает достаточно одного большого камня или кучки камней на конце каменной ленты-спирали. Утолщение на противоположном конце обозначало хвост змеи. Встречаются и совсем условные изображения змеи в виде ленты.
Одиночная спираль — это представленная в каменной кладке одна змея; лабиринт, включающий две спирали, обозначал клубок из двух свернувшихся змей, головы которых расположены в самом центре лабиринта почти друг против друга. При этом клубок мог иметь две различные формы: 1) правильной подковы, когда между двумя лежащими несоприкасающимися змеями оставался проход по всему лабиринту; 2) подковы с крестообразным пересечением “туловищ” змей, когда путь по лабиринту заводил в тупик.
Утолщение ленты камней на одном из участков лабиринта теперь получает достаточно ясную трактовку - это заглоченная жертва. Примечательно, что в указанном Соловецком лабиринте расширение змеиного тела помещено прямо напротив входа. Входящему в лабиринт грозно напоминали о реальной опасности.
Художественная выразительность образа змей в лабиринтах, несмотря на примитивность использованных средств (обыкновенные валунные камни), несомненна. Мы вправе сделать вывод, что северные каменные лабиринты могут быть причислены не только к памятникам археологии, как считалось до сих пор, но и к произведениям первобытного искусства, так как являют собой весьма отдаленный прообраз современных инсталляций - композиций из отдельных предметов.
Почему же именно змея как основной образ была выбрана первобытным человеком при сооружении лабиринта?
Важные сведения о змеях, их месте в жизни древних людей находим в “Калевале”, оформленной в цельное эпическое произведение в середине XIX в. Э. Лённротом. Как установлено, карело-финский эпос включает напластования различных исторических эпох, включая первобытную. В песнях, записанных в XIX-XX вв., нашли отражения мифологические представления древнего человека об окружавшем его мире (5).
Змея в “Калевале” — ярко выраженный символ зла и смерти. Змеи мешали людям обрабатывать землю, с ними приходилось вести постоянную борьбу, о чем рассказывал один из героев эпоса — Лемминкяйнен:
Пропахал же поле прежде, Что все змеями кишело, И с гадюками поляну; Змей я голыми руками, Змей держал я просто пальцем, Пальцем я держал гадюку; Змей десятками убивал я И гадюк до сотни черных (руна 26:257-264)6.
Борьба со змеями была повседневным явлением в жизни древних людей. Змеи мешали собирать урожай, отсюда следующее сравнение: герой “Калевалы” Ахти отталкивает челнок в воду, “как змею между колосьев” (руна 30:119). Змеи несли и другое зло людям: именно они вскормили мороз, рожденный хозяйкой северной страны Сариолы-Похъёлы:
Мать его была без груди. Молока совсем не знала. Там его вскормили змеи. Там гадюки насыщали (руна 30:225-228).
Змеи же придали морозу силы, змеиную хватку: Покусал листы деревьев. Снял у вереска цветочки. Покусал кору у сосен. Пощипал у елок корку (руна 30:251-254).
Укус змеи был смертельным, укушенные люди сразу попадали в подземное царство смерти. Колдун-пастух, выхвативший из волн реки Туанелы змею и набросивший ее на Лемминкяйнена, отправил его в страну смерти Маналу (руны 14:405-460; 15:575-579).
Козни змеи объяснялись тем, что она считалась прямым порождением самых темных сил — бог не мог породить такое злобное созданье. О происхождении змеи мы узнаем из обращения Лемминкяйнена к гадюке с высунутым ядовитым жалом, злобно шипевшей над его головой. Герой вспомнил старинное предание - “слово древности”, когда-то рассказанное ему матерью (руна 26:678-679), согласно которому змею породила Сюэтар - злобное существо, жившее в пучине моря и пожиравшее людей:
Знаю я начало толстой, Знаю изверга рожденье: Мать твоя ведь – людоедка, Мать твоя - из глуби моря (руна 26:691-694).
Сюэтар плюнула в море; ее слюна шесть лет качалась на волнах, приобретя на седьмой год вытянутую форму и гибкость:
Там вода слюну тянула,
Ей давало гибкость солнце (руна 26:702-703).
Затем слюну злобной Сюэтар прибой принес к берегу, где ее нашли “три дочери творенья”, ставшие рассуждать, что может получиться из слюны, если вложить в нее душу. Их речи прервал “творец”, верховный бог Укко:
Говорит слова такие: “Только дрянь из дряни выйдет, Из дурных отбросов злое, Если я вложу в них душу,
Если им глаза дарую” (руна 26:717-720).
Однако злой дух Хийси (он же Лемпо) был “готов к дурному делу”: “даровал слюне он душу”, в результате чего “из слюны змея явилась, вышла черная гадюка” (руна 26:724-728). Далее все злобные и темные силы постарались наделить змею кто чем мог. Жизнь слюне из груды углей дал Хийси. Сюэтар дала слюне сердце. Мозги змея получила “из морской кипучей пены”, “чувство изверга” — из пучины водопада, голову - “из боба дрянного”. Глазами гадюку наделил злой дух из “зерна льняного Лемко”, а ушами - “из листов березы Лемпо”. Рот получился из пряжи “людоедки”, язык - из копья злого духа Кейтолайнена, зуб - из ячменного усика, происходящего из подземного мира Туонелы. Десны злобной змее дал бог смерти. Для спины змеи Хийси пожертвовал печной ухват, хвост появился “из косы нечистой силы”, а для чрева гадюки “бог смерти дал свой пояс” (руна 26:730-757). Так возникло это мерзкое существо, находившееся на службе у смерти.
В “Калевале” отмечены два места основного скопления змей. Прежде всего далекая “еверная страна Похъёла (она же Сариола) в Лапландии. Страна эта называется в “Кабтевале” “суровой”. Располагалась она “за чертой земли туманной” (руна 29:511-512), т.е. за чертой обитания людей. Это равнинная пустынная страна, “где ворон лишь родится” (руна 30:379). Там проживало “племя Лемпо” в облике людей (руна 29:566). Если учесть, что злой дух Лемпо (он же Хийси) принял активное участие в сотворении змеи из слюны Сюэтар, то нет ничего удивительного в том, что именно многочисленные змеи составляли “змеиную ограду” (руна 26:612) - живой забор страны Похъёлы:
Тот забор - в земле сто сажен, Сажен тысячу до неба; Копья были там столбами, Змеи были там жердями, Их гадюками скрепили, Ящерицами связали, И хвосты у них висели, С свистом головы шипели, Черепа вверху качались, И хвосты мотались снизу (руна 26:585-595).
Змеи оплетали этот забор и под землей:
Глубоко ползут гадюки, А забор еще поглубже (руна 26:601-602).
“Тысячеязыкая”, “стоглазая” с тысячью жал змея охраняла ворота страны Сариолы-Похъёлы (руна 26:615-670).
Описание змеиного забора страны Похъёлы (или Похьолы) находим в многочисленных вариантах песен, в которых эта ограда выступает как угроза “смерти первой” или
“второй смерти” (здесь налицо разночтения). Кроме того, смертельная змеиная угроза в Похъёле исходила из угощения, подаваемого прибывавшему гостю. Так, Леммин-кяйнен, которому дали выпить пиво, кишащее змеями, заметил, что эта кружка — “в Маналу бокал несущий”, а принесший ему кружку направляет его прямо в Туанелу (она же Манала, Туонела, Туони) (7).
Вторым местом скопления и обитания змей было само подземное царство смерти, царство мертвых. Туда попадали “похищенный болезнью”, “убитые грозною смертью” (руна 16:178-179). Там хозяйничало божество Мана-Маналайнен. Попасть в страну Маны можно было через туманную далекую реку Туонелу (руна 32:175), которая считалась “святой речной пучиной” (руна 14:406), рекой, ведущей “в вечные потоки Маны” (руна 17:436). Черные потоки Туонелы текли “в нижних Маналы пределах” (руна 14:387-388). Сама река Туонела называется в “Калевале” “черной”, определяется также как “пролив” (руна 16:354) и “сумрачный поток”, “Манелы глубокие воды” (руна 15:189-190). Там водилась щука - “рыба жирная” “с страшными зубами” (руна 19:155-156, 201-202, 206). Обитали в водах Туонелы и змеи. Недаром Лемминкяйнен обращается к змее, преградившей путь у ворот Похъёлы:
Ты, подземная ползунья, Туонелы червяк ты черный (руна 26:759-760).
Страна Маналы представляла собой “царство мрака” (руна 16:306), “дебри лесные” (руна 19:118), “низкие местности” (руна 20:83). Среди обитателей этой страны - медведь и седой волк:
Коли Туонелы медведя, Волка Маналы седого Ты поймаешь в царстве мертвых, В мрачных Туонелы пределах (руна 19:105-108).
Старуха и старец пряли и плели сети, которые расставлялись сыном Маны в широком проливе Туонелы, чтобы никто не смог покинуть царство смерти, “из жилищ подземных Туони, из селений Маны мрачных” (руна 16:335-368).
Чрезвычайно важны строки руны 17 “Калевалы”, в которых дано описание наиболее примечательных черт царства мертвых. Вяйнямёйнен, оказавшийся в стране мертвых, а затем вышедший оттуда, молвил такие речи:
“Никогда, о бог мой добрый, Никому не дозволяй ты Своевольно быть у Маны, К Туони в царство опускаться. Многие туда приходят. Но немногие уходят Из жилищ подземных Туони, Из селений Маны мрачной”. . Дальше так он молвил слово, Так сказал он молодежи. Молодому поколенью, Что теперь лишь подрастает: “Никогда, сыны земные, Никогда в теченье жизни Не обидьте невиновных, Зла не делайте невинным, Чтоб не видеть вам возмездья В сумрачных жилищах Туони! Там одним виновным место, Там одним порочным ложе: Под горячими камнями, Под пылающим утесом, И под сотканным покровом Из червей и змей подземных” (руна 16:389-412; курсив мой. - В.Б.)
Последние строки, упоминающие горячие камни, пылающий утес, покров, сотканный из змей, являются, на наш взгляд, ключевыми для объяснения композиционной структуры северных святилищ, составной частью которых, как установлено археологами, были лабиринты.
“Горячие камни” - это так называемые каменные груды, или каменные курганы с трупосожжениями, зафиксированные и частично раскопанные археологами рядом с каменными лабиринтами.
“Сотканный покров из червей и змей подземных” - это то, что ранее мы определяли для лабиринтов как клубок застывших в камне змей. Червь - синоним змеи, ее презрительное название в эпосе. Некоторые песни рассказывают о том, как из подземного червя-змеи получился лен:
Червячка из Туони взяли. Без огня [ту змею-личинку] натерли. Искры от нее посеяв. Конопля из искр явилась, Лен отменный поднимался. Лен разросся беспредельно. Из тех искр змеи подземной (8).
Теперь окончательно становится ясна семантика спиральных каменных выкладок: перед нами, несомненно, изображение змей подземного царства, страны смерти Ма-налы-Туонелы.
Объясняется и назначение утолщения на теле змей (как указано выше, в лабиринтах оно представлено небольшими кучами камней среди ленты). Это чрево, данное змее богом смерти, или “пояс смерти”, а в нем - заглоченная жертва.
“Пылающий утес”, о котором упоминается в “Калевале”, мы наблюдаем в лабиринтах в виде центральной груды камней. Его-то и обвивают змеи подземного царства. В вариантах песен “пылающий утес” называется более определенно — “горой Туонелы” (“под горой Туони мрачной”)(9), внутри которой и расположено “сумрачное” царство смерти. Примечательно также, что наряду со змеиной оградой страны Похъёлы в разных вариантах песен “смертью первой” или “смертью второй” именуется огненная скала с сидящим на ней орлом.
Передача образа горы посредством скопления-кучи собранных вместе камней вполне соответствует древнему миропониманию. На хвастливые слова одного из героев эпоса Ёуккавайнена о том, что он помнит, “как вершины гор воздвигли, как собрали камни в груду” (здесь дан перевод А.И. Мишина)(10), Вяйнямёйнен заметил:
Гор вершины я воздвигнул, Я собрал все камни вместе.
“Пылающая скала”, или гора смерти, не что иное, как воплощенная идея Мировой горы, представления о которой имели практически все народы мира. Таким образом, подземный мир царства смерти, по карело-финскому эпосу, находился под Мировой горой. Священная гора лопарей Saivo, упоминавшаяся М. М. Виноградовым, а также груды камней в центре лабиринта, ассоциировались у этого ученого с “мировым столбом”, о котором в мифологии лопарей говорилось, что он поддерживает весь мир.
Вход в лабиринт - начало подхода к подземелью царства мертвых. Узкая дорожка между телами свернувшихся змей - вполне конкретный путь в царство мертвых. Начавший его не знал, будет ли пройден им этот путь до конца, вернется ли он из лабиринта. Самый опасный участок находился в центре лабиринта, где идущий оказывался между двух голов свернувшихся чудовищ. Еще при входе в лабиринт его ждало предупреждение о возможной судьбе: здесь тело змеи заметно утолщалось - она проглотила жертву; утолщения встречались и на других участках. Можно лишь
представить ощущения входящих в лабиринт первобытных людей, в сознании которых спираль из камней была вполне реальным воплощением застывших и окаменевших чудовищ подземного царства.
Отважные герои “Калевалы” спускались в подземную страну мертвых с вполне определенными целями. Так, однажды Вяйнямёйнен отправился туда узнать у хозяйки подземного царства три заветных слова заговора-заклятья, “чтоб скрепить концы плотнее, чтоб покрыть корму у лодки” (руна 16:313-314). Второй раз он намеревался взять у Маны инструмент буравчик, чтобы сделать сани (руна 25:689-716). В представлении древних спуск в страну мертвых — это вполне реальное, хотя весьма трудное и небезопасное путешествие.
Таким образом, расшифровка семантики биспиральных подковообразных лабиринтов позволяет теперь уже со всей определенностью считать эти памятники сооружениями, имеющими прямое отношение к культу мертвых, стране смерти. Остается объяснить семантику лабиринтов с солярной символикой - замкнутыми концентрическими кругами, служивших, по предположению А. Я. Мартынова, для отправления обрядов поклонения солнечному божеству (11). На наш взгляд, солярная символика (крест) отчетливо различима и в биспиральных подковообразных лабиринтах с крестообразным пересечением двух линий у входа.
Круговые кладки отдельных лабиринтов хорошо соотносятся с песнями “Калевалы”, в которых солнце представлено как “колесо господне света” (руна 33:20), “богом созданное солнце, божье чадо дорогое” (руна 15:223-224). Семантика же биспиральных подковообразных лабиринтов с крестообразным пересечением двух линий у входа имеет более сложное объяснение.
Согласно “Калевале”, солнце вместе с месяцем спрятала внутрь “горы”—скалы-“камня” Лоухи, хозяйка северной страны Похъёлы, со словами заклинания:
“Никогда светить не выйдет Из горы на волю месяц. Никогда не выйдет солнце, Коли я не отпущу их, Коль сама не дам свободы, Жеребят доставя девять, От одной рожденных матки!” (руна 47:26-32).
Примечательно, что внутри скалы, где были заточены солнце и месяц, находились змеи! Главный герой “Калевалы” Вяйнямёйнен решил вызволить для людей из плена дневное и ночное светила. Он заметил в камне-скале узкую полоску-трещину, куда и вставил свой меч. Камень раскололся натрое, и Вяйнямёйнен увидел сквозь щель пирующих змей:
Змеи там хлебают сусло. Пиво пьют в скале гадюки, В недрах этого утеса, Что похож на печень цветом (руна 49:255-258).
Аналогичная сцена пира змей внутри скалы, в которую заточено хозяйкой Похъёлы солнце, имеется и в других записях песен:
Там гадюки пьют пиво, Змеи рядом его лакают (12).
Исчезновение солнца воспринималось жителями страны Калевы не только как полное погружение в кромешный мрак, отсутствие тепла, но и как прекращение “божьего времени” (руна 33:38), т.е. смерть. Все это напоминает смерть солнца, заточение его в стране мертвых - в горе, где пируют змеи, празднуя поступление к
ним очередной жертвы. В этой связи хочется напомнить, что в песнях о заточении солнца постоянно фигурирует число девять: девять жеребят, которые хозяйка Похъё-лы должна принести в жертву (руна 47:31); девять дверей в скале, за которыми спрятано светило (руна 49:243). Девять - число сакральное. Например, в скандинавской мифологии подземный мир состоял именно из девяти миров (об этом см. ниже).
Не покажется странным совпадение, что описанная выше змеиная ограда в Похъё-ле уходит глубоко в землю: связь с подземным миром страны Похъёлы, заселенной злыми духами и охраняемой подземными змеями, становится совершенно очевидной. Здесь тоже был еще один вход в подземное царство Маны-Туонелы через змеиную решетку, а не через речной поток. И сразу получают объяснение строки эпоса о двух первых смертях: от горящей (пылающей) скалы-утеса (т.е. царства Маналы) и от змеиной решетки в стране Похъёлы. Поэтому заключение солнца в скалу в Похъёле означало попадание светила в подземный мир, царство смерти. Если мы теперь внимательно вглядимся в лабиринт с крестообразным пересечением двух змей при входе, то заметим, что его начало находится внутри “подковки” за девятью поясами. За девятью поясами (своеобразными замками) расположены головки змей и Большого Соловецкого лабиринта.
“Калевала” в литературной обработке Лённрота содержит топографические и географические привязки входа в подземное мрачное царство мертвых Маналы-Туонелы. Во-первых, эта страна располагалась на весьма далеком расстоянии от страны Калевалы. Подойти к ней Вяйнямёйнен смог только через три недели:
Шел он быстрыми шагами, Шел неделю чрез кустарник, Через заросли другую, Можжевельником шел третью (руна 16:153-156).
Во-вторых, от прочей земли страна мертвых была отделена широкими водами потока Туонелы (он же река, он же пролив). Вяйнямёйнену, чтобы попасть в страну мертвых, надо было переправиться через него:
Старый, верный Вяйнямёйнен Громким голосом воскликнул: Там, у Туонелы потока, Маналы у вод глубоких: “Дочка Туони, дай мне лодку, Дай паром мне, дочка Маны, Чтобы реку перейти мне, Чрез пролив туда добраться” (руна 16:159-166).
В-третьих, страна мертвых располагалась на острове, имевшем весьма важную примету — высокий холм:
Остров Маналы он видит, Туонелы он холм заметил (руна 16:157-158).
В-четвертых, она была покрыта характерной растительностью. Здесь были “дебри лесные” (руна 19:118), “низкие местности” (руна 20:83) (13).
Хотя многие исследователи “Калевалы” отрицают наличие каких-либо точных географических объектов в эпосе, включая саму страну Калевалу, нам все же представляется весьма заманчивым указать на странное совпадение перечисленных выше четырех географических характеристик царства мертвых с одним реальным объектом. Это — Соловецкий архипелаг с его многочисленными святилищами, лабиринтами, не имеющими по числу аналогов в Северной Европе. Со стороны моря он воспринимается как один большой остров с лесными дебрями, покрытый низкой растительностью. Здесь есть огромный холм - это гора, названная в эпоху средневековья Голгофой, с абсолютной высотой около 200 м. Наконец, широкий поток (пролив) Туонела, отделяющий остров страны смерти от земли, может отождествляться с проливом Белого моря - Западной Соловецкой Салмой. Примечательно, что старушка-мать, искавшая части своего сына Лемминкяйнена в глубоких водах Туонелы, захватила граблями малый пальчик сына не где-нибудь, а в море:
На зубцах из вод приподнят, За ногу одну захвачен, За один лишь малый пальчик. Показался Лемминкяйнен, Тот веселый калевалец, На богатых медью граблях, На волнах прозрачных моря (руна 15:270-276).
Упоминание же водопада на реке Туонеле этому не противоречит. Очевидно, в представлении древних, данная река могла начинаться на материке с водопадами, а далее ее воды должны были уходить безраздельным потоком в море, переходить в широкий пролив. По-видимому, здесь можно подразумевать конкретную реку — Кемъ, так как это самая крупная река на Карельском берегу напротив Соловецких островов, к тому же с водопадом.
Отождествление нами Соловецких островов с эпической страной мертвых карело-финского эпоса - всего лишь гипотеза, требующая дальнейшей проверки.
Соловецкие лабиринты, лабиринты Карелии и Кольского п-ова составляют восточную, окраинную часть ареала лабиринтов Европейского Севера. Следовательно, наши выводы, касающиеся семантики данных сооружений, в дальнейшем могут быть детально проверены с привлечением мифологии других народов Северной Европы. Однако это отдельная тема; сейчас же для нас важно назвать возможные и наиболее яркие параллели в представлении об устройстве мира североевропейских народов.
В скандинавском эпосе “Младшая Эдда” упоминается царство мертвых, состоящее из девяти миров. Оно располагалось под Мировым древом. Дорога в него шла “вниз и к северу”. Чтобы попасть туда, требовалось девять дней пути верхом на лошади. У самых врат царства Хель течет река Гьёлль (Шумная) (14). Она вытекает из реки Кипящий Котел, расположенной в середине Нифльхейма (15); “и нет числа змеям, что живут в потоке Кипящий Котел вместе с Нидхёггом” (16). Очевидно, на реке Кипящий Котел располагался Берег Мертвых, упомянутый в песне другого скандинавского эпоса - “Старшая Эдда” - “Прорицание Вёльвы”. Здесь находился дом, сплетенный из змей, куда попадали грешники, сразу становившиеся добычей змея-дракона Нидхёгга:
Видела дом, далекий от солнца на Берегу Мертвых, дверью на север; падали капли яда сквозь дымник, из змей живых сплетен этот дом. Там она видела -шли чрез потоки поправшие клятвы, убийцы подлые и те, кто жен чужих соблазняет, Нидхёгг глотал там трупы умерших, терзал он мужей... (17)
. Согласно “Младшей Эдде”, владычицей всего подземного мира была великанша Хель, сестра Мирового змея. Она владела девятью мирами и “давала приют у себя всем, кто к ней послан, а это люди, умирающие от болезней или от старости; там у нее большие селения, и на диво высоки ее ограды и крепки решетки” (18).
Приведенные сведения из “Младшей Эдды” и “Старшей Эдды” содержат явные параллели с “Калевалой” в представлениях о царстве мертвых. В обоих случаях оно располагалось под землей: в одном случае — под Мировым древом, в другом — под горой. В целом же речь идет об одном миропонимании: Мировое древо, как известно, произрастало на Мировой горе. Следовательно, царство мертвых в обоих случаях находилось под Мировой горой.
С царством мертвых связаны змеи. По “Калевале”, их укус сразу отправлял человека в страну Маны. Змеи образовывали плотный покров вокруг горы. В “Старшей Эдде” змей Нидхёгг пожирал трупы умерших, а одна из рек подземного мира -Кипящий Котел - кишела змеями. Змеиная решетка Похъёлы сопоставима со сплетенными из змей стенами дома на Берегу Мертвых. В обоих случаях рубежом между царством мертвых и другим миром была река (или поток).
Подведем итоги.
1. Семантика каменных лабиринтов Русского Севера, прежде всего соловецких, получает объяснение через призму карело-финского эпоса “Калевала”. Выложенные из валунных камней спирали обозначали змей подземного царства смерти, а размещенные в центре сооружений каменные горки символизировали Мировую гору, в недрах которой, в представлении древних, находилось царство смерти. Змеи — хтонические существа, связанные с этим подземным миром мертвых.
2. Изображения змей, представленные в виде линий, выложенных из камней, - это художественные образы, что позволяет отнести каменные лабиринты к произведениям первобытного искусства.
3. Лабиринты, имевшие четко выраженную солярную направленность (крестообразное пересечение двух линий), были связаны с культом солнца, его заточением в скалу, гору подземного царства, куда оно было спрятано злыми силами.
4. Высказано предположение, что крупнейший первобытный культовый центр Беломорья — Соловецкий архипелаг — выступал в роли эпической Страны Мертвых, описанной в “Калевале”. Лабиринты же служили дверьми в подземелья царства смерти Маналы-Туонелы.
Примечания:
1. Спицын А. Л.. Северные каменные лабиринты // Изв. археологической комиссии. 1904. Вып. 6. С. 101-112; Виноградов Н.Н. Соловецкие лабиринты // Матер. Соловецкого общества краеведения (далее - СОК). Вып. IV. Соловки, 1927; егоже. Новые лабиринты Соловецкого архипелага // Матер. СОК. Вып. XII. Соловки, 1927; Турина Н.Н. Каменные лабиринты Беломорья// Сов. археология (далее - СА). 1948. Т. X. С. 125-142; ее же. О датировке каменных лабиринтов Белого и Баренцева морей // Материалы и исследования по археологии СССР. Т. 39. М., 1953. С. 408—420; Мулла ИМ. К вопросу о каменных лабиринтах Беломорья// Новые памятники истории древней Карелии. М.; Л., 1966. С. 185-193; Куратов А.Л. О каменных лабиринтах Северной Европы. Опыт классификации // СА. 1970. № 1. С. 34-48; его же. Древние лабиринты Архангельского Беломорья. К вопросу о назначении каменных лабиринтов Северной Европы. Историко-краеведческий сб. Вологда, 1973; его же. К вопросу об иррациональном назначении каменных лабиринтов Соловков // Актуальные проблемы развития историко-архитектурных и природных музеев-заповедников. Архангельск, 1983. С. 45, 46; егоже. Об археологическом изучении Беломорья и прилегающих к нему территорий // Археология и археография Беломорья. Сб. статей. Котлас, 1984. С. 5 -35; его же. Соловецкие памятники (описания А.А. Евневича и П.К. Казаринова. 1934 г.) // Проблемы изучения историко-культуриой среды Арктики. Сб. науч. трудов. Т. 3. М., 1990. С. 300-323; Титов Ю.В. Лабиринты и сеиды. Петрозаводск, 1976; Мартышке А.Я. Археологические памятники Соловецких островов. Архангельск, 1983; егоже. О некоторых спорных вопросах соловецких святилищ// Архангельское Поморье. История и культура. Архангельск, 1983. С. 61-73; егоже. К истории исследования соловецких древностей // Археология и археография Беломорья. С. 36-51; егоже. О некоторых проблемах соловецких святилищ// Проблемы изучения историко-культурной среды Арктики. С. 268-281 и др. 2. Виноградов Н.Н. Соловецкие лабиринты. С. 152, 157, 159. 3. Мартынов А .Я. К истории исследования... С. 39. 4. Мартынов А .Я. О некоторых проблемах... С. 273-275. 5. Куусинен О. Эпос “Калевала” и его творцы // Калевала. Петрозаводск, 1956. С. III-XXII; Евсеев В.Я. Исторические основы карело-финского эпоса. Кн. 1. М.;Л., 1957. С. 68-128. 6. Калевала. Карело-финский эпос. Петрозаводск, 1956. 7. Карельские эпические песни. М., 1950. С. 28; Карело-финский народный эпос. М.;Л., 1994. С. 179, 237, 257, 276. 8. Карелофинский народный эпос. С 28. 9. Карельские эпические песни. С. 38; Карело-финский народный эпос. С. 97. 10. Мишин А.И. Путешествие в “Калевалу”. Петрозаводск, 1984. С. 8. 11. Мартынов А.Я. О некоторых проблемах... С. 273-275. 12. Карельские эпические песни. С.50. 13. В “Калевале” упоминается и другой подземный мир, резко отличный от Маны. Это владения Калмы - божества смерти, живущего под землей:
Под землей тебе найдется Место славное у Калмы: Там сильнейшие в покое, Там могучие в дремоте (руна 33:259-263).
Спуститься в обитель Калмы означало спуститься “вниз, в распухший дерн могильный и в ископанную землю” (руна 17:381-382). Попасть к ней можно через ворота: “Я пойду к воротам Калмы” (руна 35:364), которыми, скорее всего, служила вырытая могила:
Коль скончался, так скончался; Дома там найдется мерин, Чтоб свезти его в могилу, Опустить в жилище Калмы (руна 36:171-174, 187-188,199-203).
Могила определяется и как “лоно Калмы” (руна 36:228), “жилище людей умерших” (руна 17:378). Кладбище называлось “поляной Калмы”.
Сообщение о другом подземном мире, где над погребенными под дернами в могилах властвует Калма, находится в противоречии со сведениями о царстве мертвых Маны-Туонелы. Очевидно, Калма имеет отношение к более позднему пласту мифологии, когда в хозяйстве северян появилась лошадь и совершались захоронения в могилах - трупоположения.
В описываемую эпоху явно господствовал иной обряд - трупосожжение. Вяйнямёйнен на вопрос, почему он явился в царство смерти, “не похищенный болезнью, не убитый грозной смертью и ничем не умерщвленный”, попытался солгать:
Сам огонь меня доставил, С ним я в Маналу спустился (руна 16:178-179,227-228).
14. Младшая Эдда. Л., 1970. С. 15, 49, 50. 15. Там же. С. 15. 16. Там же. С. 24. 17. Старшая Эдда. М., 1975. С. 187. 18. Младшая Эдда. С. 31.
Отправлено: 03.01.11 20:28. Заголовок: О некоторых проблема..
О некоторых проблемах соловецких святилищ
А. Я. МАРТЫНОВ
Святилища Соловецких островов представляют собой комплексы культовых и погребальных памятников и наряду с традиционно известными (погребения, наскальные изображения, костяная скульптура, фигурный кремень материковых культур) являются важным источником для реконструкции религиозных представлений древнего населения Севера Европейской части СССР. За 60 лет изучения археологических памятников Соловков на них открыты остатки нескольких святилищ: самое большое из них (410 каменных груд, 13 лабиринтов и «прочие каменные выкладки») располагается на вершине и склонах горы Сигнальной Большого Заяцкого острова; святилище на мысе Лабиринтов Анзерского острова состоит из 4 лабиринтов и 42 каменных куч; в комплексе каменных сооружений в районе Школьной губы Большого Соловецкого острова зафиксировано три лабиринта, «вентерь» и 5 каменных груд. Остатками разрушенных когда-то святилищ следует, очевидно, считать одиночные лабиринты и каменные кучи на мысе Колгуй о. Анзер, на западном побережье Б. Соловецкого острова и в других местах. Все святилища располагаются в разных топографических условиях и имеют разную внешнюю «структуру», обусловленную, очевидно, прежде всего рельефом местности и месторасположением каменного «сырья». Изучением соловецких лабиринтов, а позже и святилищ, занимались археологи Н. Н. Виноградов (2, 3), А. А. Евневич и П. К. Казаринов (4, С. 4—10, 149—151, 241—261, 312—339), А. Я. Брюсов (12, С. 150), А. А. Куратов (5, С. 34—48; 4, С. 3—46; 6, С. 63—76), А. Я. Мартынов (7, С. 79—80; 8, С. 61—73; 9, С. 1—6). Между тем, как показывает историография вопроса (10, С. 36—51), почли все проблемы, поднятые археологами в процессе изучения святилищ, нельзя считать окончательно решенными. В круг дискутируемых вопросов входят структурное определение святилищ, их датировка, вопрос о культурной принадлежности их создателей, проблема назначения святилищ и их отдельных элементов (прежде всего лабиринтов). Не до конца определенными остаются методологические принципы и методика изучения святилищ. По поводу определения соловецких святилищ как компактных групп культовых и погребальных памятников, под которыми подразумеваются лабиринты, каменные курганы, дольмены, дольменообразные сооружения и прочие каменные выкладки (6. С. 73), принципиально важно отметить, что оно отражает стихийно сложившееся мнение, но не является результатом решения вопроса, что из каменных выкладок можно считать элементами святилищ и что таковыми не является. Между тем это — реальная проблема, требующая разрешения. Длительные полевые наблюдения, раскопки, этнографические материалы (навигационные кресты) позволяют в настоящее время отнести к элементам культово-погребального комплекса, прежде всего лабиринты и каменные курганы. Первые, по общепринятому мнению (при всей несхожести рабочих гипотез об их назначении), были в древности культовыми объектами, при раскопках каменных груд в 1969 и 1971 гг. под шапками «насыпей» обнаружены остатки захоронений с кварцево-кремневым инвентарем, предусматривающих трупосожжение. Названные Н Н. Виноградовым и А. А. Куратовым дольменами остатки «ящиков», сложенных когда-то из крупных и мелких валунов, не находят аналогий среди известных дольменов близлежащих регионов (Скандинавские страны). Они лишь гипотетично позволяют говорить о наличии верхних перекрытий, не содержат никаких остатков погребений. Кроме того, принимая эти сооружения за дольмены, исследователи с необходимостью должны поставить вопрос об их культурном отношении и доказать наличие прямых связей (буквально поездок скандинавов в Белое море) между беломорским и скандинавским населением II—I тыс. до н. э. Но даже при наличии такой (доказанной!) связи утверждать, что дольмены и каменные курганы как погребальные сооружения принадлежат одному народу, не приходится. Из всего этого следует, что данные каменные выкладки, даже являясь дольменами, принадлежали инородной этнической группе и таким образом не могут быть отнесены к числу элементов святилищ в период их древнего функционирования. Этого нельзя сказать о так называемом дольменообразном сооружении (каменная груда с примыкающей к ней оградкой), которое является, на наш взгляд, курганом, выделенным среди прочих овальной «оградкой» из мелких валунов, и не требует этого специального и несколько неопределенного названия. В разряд «прочих каменных выкладок» археологи (11, С. 25; 12, С 150) выделили «крест», «пирамиду», «коромысло», «ловушку», «звезду», «гряды», «бастион», «земляню,», «вентерь». Это без сомнения разновременные, раэнокультурные и раэнофункциональные сооружения, объединенные лишь территориально. К числу древних, вероятно, одновременных святилищам и функционально связанных с ними, можно отнести каменные гряды между лабиринтами № 2 и № 3 Б. Заяцкого острова и выкладку, напоминающую известный в Беломорье рыболовный снаряд «вентерь», в разрушенном и реконструированном святилище на мысе у Школьной губы Б. Соловецкого острова. Не вызывает сомнения христианское происхождение каменных крестов в святилище Б. Заяцкого острова, которыми монахи Соловецкого монастыря «освящали» это языческое место. Несколько сооружений, названных (12, С 150) ловушками, напоминают саамские надмогильные сооружения в прямоугольных оградках, обнаруженные на Анзерском острове и датированные в пределах 12-14вв. (13, С 104—106) Каменные выкладки, получившие свои названия («коромысло», «пирамида», «звезда») по принципу внешнего сходства с известными фигурами, не поддаются интерпретации, но меньшая степень задернованности по сравнению с лабиринтами указывает на их позднее происхождение.
Таким образом, под соловецкими святилищами следует понимать компактные комплексы культово-погребальных памятников, в число которых входят лабиринты, каменные курганы с остатками захоронений по обряду трупосожжения и каменные гряды, структурно связанные с лабиринтами При этом необходимо учесть, что часть каменных груд «заяцкого» святилища, выделяющихся большими — до 4 м в диаметре — размерами, служили в XVI—XIX вв основаниями навигационных крестов и также не имеют отношения к древнему пантеону Проблемы датировки и культурной принадлежности соловецких святилищ тесно взаимосвязаны и не поддаются разрешению в изолированном виде Все высказанные по этому поводу гипотезы в той или иной степени неудовлетворительны, прежде всего из-за неопределенности конечных временных и культурных определений, («датируются II—I тыс до н э », «принадлежат к кругу циркумполярных культур», «относятся к эпохе бронзы» — 2, С 139, 6, С 74—76). Подобные заключения вполне удовлетворительны, пока мы рассуждаем о каменных лабиринтах Северной Европы, но вызывают критику, если речь идет о проблемах конкретных локальных культурных комплексов, таких, как святилища Соловецких островов. На наш взгляд, соловецкие вопросы должны быть поставлены так когда начали создаваться и когда прекратили свое первоначальное функционирование святилища? Какой конкретно территориально обособленной этнокультурной группе Беломорья они принадлежали' Исследования последних лет (в том числе раскопки 1987 г ) позволяют сформулировать гипотезу о южнобеломорском происхождении создателей соловецких святилищ, посещавших архипелаг во второй половине III — середине II тыс до н э Самая ранняя из обнаруженных на Соловках стоянок Колгуевская II располагается в дюнных впадинах 12 метровой террасы Ее население изготовляло кварцевый, сланцевый и кремневый (не более 1 % от кварца) инвентарь почьзовалось посудой с ямочно гребенчатой орнаментацией (рис 4) Комплекс инвентаря и топография Колгуевской II позволяет с уверенностью связать ее с ранними памятниками Летнего берега Онежского полуострова (Галдарея 1) и датировать серединой III тыс до н э (14, С 19—20) Стоянки Муксалма I и Колгуевская II, располагавшиеся на 8 метровых террасах среди развеянных ныне дюнных всхолмле чий характеризуются комплексом разнотипной с турбинскими, позд няковскими и местными беломорскими чертами керамики и кремнвво сланцевого инвентаря — характерных южнобеломорских типов наконечников, скребков и ножей Уникальным предметом в коллекции инвентаря Муксалмы I является сланцевый сверленый культовый (27, С 57) топор (рис. 6), принадлежавший, по мнению археологов (15, С 62), окским поздняковским племенам и распространившийся вопреки сложившимся представлениям (16, С 27—28) гораздо севернее, вплоть до приполярья Данные памятники датиру ются третьей четвертью II тыc. до н э и могут быть связаны с позднебеломорскими стоянками Онежского полуострова Звеном в наметившейся цепочке «стоянки Летнего берега» — «соловецкие стоянки " — «соловецкие святилища», требующим обоснования, является связь соловецких стоянок и святитиш, Работы А А Куратова (1, С 25—34, 11, С 30—35, 17 С 199—204) и наши последние раскопки (18, С 1—2) позволяют привести ряд аргументов в пользу существования такой связи. Прежде всего — это топография Основная масса лабиринтов и каменных курганов с остатками захоронений располагается на террасах 8—12 метровой высоты, что соответствует высотным отметкам террас освоенных обитателями Колгуевской II, Муксалмы I и Колгуевской I В комплексе погребального инвентаря курганов, раскопанных на Б Заяцком острове (12 метровая терраса), орудия труда изготовлены из кварца, погребальный инвентарь захоронения на 8 метровом мысе Лабиринтов Анзерского острова состоит из кварцевых и кремниевых скребков и отщепов Инвентарь Колгуевской II изготовлен из кварца, сланца и кремния, Муксалмы I — из кремния и сланца, и это обстоятельство также свидетельствует в пользу такой связи Закономерным представляется присутствие в материале «Муксалмы 1» культового топора Можно назвать еще ряд косвенных фактов, подтверждающих южнобеломорское происхождение творцов святилищ Это, во первых, близость расположения архипелага от стрелки Онежского полуострова (25—30 км), что позволяло материковым жителям видеть цель морского путешествия, благоприятная циркуляция морских течений вдоль западного берега полуострова вокруг Соловецкого архипелага, дававшая возможность преодолеть данное морское пространство без парусов, отсутствие остатков погребений в районе древних южнобеломорских стоянок, отсутствие на Соловках памятников, которые можно было бы связать с памятниками этой поры в Карелии и на Кольском полуострове. Таким образом, по нашим представлениям, соловецкие святилища начали создаваться в середине III тыс до н э материковым населением с Онежского полуострова оставившим на островах временную стоянку Колгуевская II Этот процесс продолжался на протяжении II тыс и закончился не позднее начала I тыс до н э , очевидно, с уходом из южного Беломорья племен, населяющих Летний берег (самые поздние памятники этого периода на Онежском полуострове датируются I тыс до н э (19, С 57—62) Обитатели стоянок Муксалма I и Колгуевская II были, по всей видимости, участниками и свидетелями продолжения данного культурно исторического процесса. Самой сложной и запутанной проблемой соловецких святилищ по-прежнему остается вопрос о их назначении, причем здесь принципиально важно разграничивать эту проблему на два аспекта - назначение святилища как комплекса погребальных и культовых объектов и назначение лабиринтов как одного из элементов святилища Единственным археологом занявшимся проблемой назначения культово-погребальных комплексов Соловецких островов, был А. А. Куратов, который отмечал: «Святилища... посещались людьми для погребения умерших, а также для отправления разнообразных обрядов первобытной религии... здесь имела место охотничье-промысловая и рыболовная магия... проводились инициальные операции...» (6, С. 73). Соглашаясь с таким мнением, необходимо отметить, что новые археологические материалы позволяют дополнить его некоторыми существенными соображениями. Прежде всего следует заметить, что «...погребение умерших»... также всегда сопровождалось отправлением обрядов, связанных с этим процессом, и эти обряды были по всей видимости основными в сложной и разнообразной обрядовой стороне жизни южнобеломорских племен. О конкретном содержании данных обрядов мы можем только догадываться; единственно реальным представляется предположение о существовании у них культа предков — морских животных, отраженного в изящной кремневой скульптуре Южного Беломорья и Соловков (20, С. 171; 21, С. 9). Число «разнообразных обрядов первобытной религии», совершавшихся на святилищах, на наш взгляд, не ограничивалось культово-промысловой и рыболовной магией и инициальными операциями. Древние соловецкие святилища были многофункциональны, и здесь уместно рассмотреть хотя бы на стадии постановки вопроса вероятность существования у древних обитателей Беломорья поклонения солнечному божеству и связи его со святилищами. В качестве источников для изучения этой проблемы археологи использовали до сих noip лишь петроглифы Онежского озера и Белого моря, среди которых отмечали явное преобладание «космических» сюжетов в первом регионе. По мнению К. Д. Лаушкина, это не означало отсутствия солнечного культа на Белом море (22, с. 106). Его оппонент Ю. А. Савватеев считает, что в беломорских петроглифах нет сколько-нибудь отчетливо выраженных сцен, имеющих прямое отношение к солнечному культу (23, С. 117—124). Между тем о большой вероятности существования этого культа в системе верований первобытного беломорского населения свидетельствует сам образ жизни и хозяйствования приморских племен. Сезонная охота, рыболовный промысел, мореплавание на значительные расстояния, суровые климатические условия, в которых солнце было одним из немногих источников тепла, по всей видимости, обусловливали обращение местных жителей к солнцу как сверхъестественной силе, дарующей или лишающей их тепла и света. Для нас это равносильно признанию существования у них культа солнечного божества, который нашел весьма слабое выражение в археологических материалах Беломорья (несколько сюжетов в петроглифах р. Выг , отдельные кремневые скульптурой да изображение лебедя — «оплакивателя уходящего солнца» по мифологии саамов — на глиняном сосуде со стоянки Кузнечиха), очевидно, в силу того, что не играл в жизни древних поморов такой большой роли, как у первобытных «онежан». Имел ли отношение культ солнца к соловецким святилищам? Такое предположение вполне допустимо, если учесть, что два типа соловецких лабиринтов дают формальное право соотнесения их с солнцем. Это односпиралыные сооружения, внешняя форма которых всегда повторяет круг и концентрически — круговые фигуры, представляющие собой систему вписанных Друг в друга кругов. Если, кроме внешнего сходства, учесть то обстоятельство, что святилища располагаются на мысах, с которых обозревается восход или закат солнца (а на Б. Заяцком острове и м. Колгуй о. Анзер и то, и другое), можно предположить, что часть лабиринтов в святилищах сооружалась для отправления обрядовых действий, должны вызвать появление исчезнувшего святилища. Сооружение на святилищах таких каменных символов солнца вполне допустимо при многодневном отсутствии его в периоды сезонной охоты, холодного и дождливого лета и т. д. Итак, древнее соловецкое святилище в нынешнем представлении это — строго обособленное, очевидно, табуируемое священное место, где происходила основная «обрядовая» часть жизни рода или племени, совершались обряды, связанные с погребением умерших и культом предков, охотничье-промысловой и рыболовной магией, инициацией, поклонением солнечному божеству и, возможно, другие еще не выясненные, непонятные обрядовые действия. В свете всего изложенного становится более определенным и назначение лабиринтов как элементов святилища. Не вдаваясь в анализ существующих гипотез о назначении лабиринтов (8, С. 61—73; 10, С. 36—51; 24, С. 125—142), следует прежде всего сказать, что первоначальное, древнее назначение каменных лабиринтов Северной Европы многопланово. Принципиально различно «функционировали» лабиринты — элементы соловецких святилищ и лабиринты — одиночные памятники Кольского полуострова. Неоднозначным было, очевидно, использование одиночных сооружений и лабиринтов в культово-погребальных комплексах Соловков. Разные функции могли исполнять лабиринты и в процессе совершения разных обрядов первобытной религии. Археологические материалы не дают возможности выявить все древние функции каменных лабиринтов, но позволяют высказать некоторые соображения. Как место родовых или племенных погребений Соловецкие острова были выбраны не случайно (куда проще и безопаснее хоронить умерших на материке), а в связи с конкретными представлениями древнего беломорского населения о потустороннем мире и самой смерти. Анализируя последовательность действий в процессе захоронения (удаление тела за морскую преграду, сожжение на родовом кладбище, закладка каменной грудой — первое и второе могло меняться в зависимости от времени года), можно сделать вывод о том, что они совершались с одной целью — обеспечить невозвращение умершего или его души из потустороннего мира, который представлялся им чуждым и враждебным. Но присутствие рядом с могильниками лабиринтов, являющихся системой запутанных ходов, позволяет думать, что в их представлении данных процедур было недостаточно, поэтому для отправления умершего в мир иной и для обеспечения невозвращения оттуда сооружались эти запутанные фигуры, эволюционирующие на Соловках до наиболее законченной формы — лабиринтов «классического» типа. Если наше предположение верно, каменные лабиринты соловецких святилищ были символами потустороннего мира, в котором запутываются души умерших или некоего «третьего» мира, разделающего земной и потусторонний миры. Это вполне согласуется с распространенным на Европейском Севере III—II тыс. представлением об островах, лежащих на западе от поселений, как некоем «перевалочном» пункте на пути в страну заходящего солнца, мрака мертвых. И в этом, на наш взгляд, состояла основная функция лабиринтов, реализовывавшаяся через посредство специальных ритуальных действий. Второе, более конкретное назначение каменных лабиринтов соловецких святилищ заключалось в практическом использовании их как инструментов для совершения всевозможных ритуальных действий (танцев, гаданий, предсказаний, общения с духами). Такое практическое использование лабиринтов предполагается каждой из выдвинутых к настоящему времени гипотез (о культово-промысловой магии, инициации, даже о лабиринтах — прототипах рыболовных снарядов), подтверждается оно и поздними этнографическими материалами, рассказывающими о гаданиях на лабиринтах беломорских саамов (25, С. 87). Весьма вероятно использование некоторых лабиринтов при отправлении обрядов поклонения солнечному божеству. Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о совершении на лабиринтах жертвоприношений. Прямых свидетельств этому сейчас, по-видимому, не найти, однако нельзя забывать и то, что древние святилища помимо всего прочего были местами, на которых приносились самые различные жертвы самым различным богам (26, С. 23—27). Коль скоро на соловецких святилищах отправлялись обряды, связанные с погребением умерших, культово-промысловой и рыболовной магией, инициацией, поклонением небесным светилам, то принесение жертв сверхъестественным силам было необходимым актом. На соловецких святилищах это могло происходить в нескольких местах: около погребальных костров, на специальных жертвенных камнях и на лабиринтах. Пережженные кости птиц, животных и рыб в зольно-углистых линзах каменных курганов, обнаруженные в ходе раскопок 1971 г. (1, С. 27), позволяют говорить о тризне, совершавшейся в процессе или после сожжения тела умершего, т. е. о принесении жертв. Умертвление животных и птиц, предназначенных в жертву, могло происходить на лабиринтах. Косвенным свидетельством в пользу этого являются замеченные еще Н. Н. Виноградовым на центральных сооружениях некоторых фигур слегка наклоненные каменные плиты, в то время как центральные сооружения большей части лабиринтов представляют собой груды камней. Выделить из множества сосредоточенных в районе святилищ камней специальные жертвенные камни пока не удается. Разделенные таким несколько искусственным образом функции каменных лабиринтов в святилищах Соловецких островов в действительности были взаимосвязаны и переплетались всевозможными пока недостаточно осмысленными нитями. Окончательное разрешение рассмотренных здесь проблем является делом времени и зависит от процесса накопления фактов, который можно ускорить в настоящее время и при современных возможностях археологии путем проведения широких раскопочных работ на могильниках и межмогильных пространствах святилищ, комплексного изучения святилищ представителями нескольких наук: археологии, этнографии, астрономии, химии.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума